Пчеловод-кепка и Дзержинск

Некоторые дзержинцы до сих пор помнят Юрия Лужкова, не обремененного лысиной и прочими неприятностями. Другие помнят его визит в Дзержинск в середине 90-х. Самый знаменитый пчеловод страны пообещал тогда золотой дождь на дзержинскую землю. В виде заказов дзержинским предприятиям, в т.ч. от московского комплекса ЖКХ. ПРЕССА О НОВОМ ПРОЕКТЕ ЛУЖКОВА Очередные амбиции Лужкова Юрий Лужков, химик по образованию, уже внес свой вклад в теорию отечественной агрохимии, подарив фермерам идею шариков из биокомпоста, получивших известность как шарики Лужкова, или как <небесные какашки>. Теперь экс-мэр намерен вернуться в химический бизнес и заняться развитием детища Владимира Евтушенкова и бывшего главы <Сибура> Якова Голдовского. Но при условии, что совладельцы не поскупятся и инвестируют в Объединенную нефтехимическую компанию (ОНХК) не менее 5 млрд долл., а сам г-н Лужков получит в ней долю. В ответ бывший градоначальник обещает сделать из компании крупнейший нефтехимический холдинг в Европе. Еще будучи мэром Москвы, Юрий Лужков говорил, что не потеряется на пенсии и, скорее всего, уйдет в бизнес. Однако скоропалительная отставка с формулировкой <в связи с утратой доверия> не способствовала удачному трудоустройству. Опального градоначальника приютил его бывший соратник, первый мэр столицы Гавриил Попов, и на протяжении последних полутора лет г-н Лужков возглавлял факультет управления крупными городами МУМ. Тем временем бизнесмен Владимир Евтушенков, которого с Юрием Лужковым связывают давние дружеские и деловые отношения, еще с апреля 2011 года пытался привлечь его к управлению нефтехимическим бизнесом своего холдинга. <Тогда Юрий Михайлович психологически не был готов к такому решению, - говорит знакомый экс-мэра. - Ему легко было говорить <уйду в бизнес>, но сделать это для человека, всю жизнь проработавшего в госструктурах, оказалось непросто. Да он и сейчас еще колеблется>. Однако, рассказали РБК daily сразу несколько источников, теперь Юрий Лужков может стать не только членом совета директоров ОНХК (75% через <Башнефть> принадлежат АФК <Система> Владимира Евтушенкова, а оставшиеся 25% - основателю и бывшему главе <Сибура> Якову Голдовскому), но и его председателем. Собрание акционеров, на котором будет переизбран совет директоров ОНХК, пройдет 26 июня. Пока в состав совета входит бывший министр лужковского правительства, известный его соратник Евгений Пантелеев. При этом, как стало известно РБК daily, Юрий Лужков составил перечень условий, на которых он согласен заняться развитием ОНХК. Экс-мэр рассчитывает на долю в компании, говорит источник РБК daily. Как именно будет оформлена сделка - предмет его личных договоренностей с акционерами. Своих активов у бывшего градоначальника нет, но есть деньги Елены Батуриной, вырученные после продажи <Интеко>. Впрочем, он никогда не распоряжался финансами жены, а у самой Елены Батуриной отношения с Владимиром Евтушенковым в последнее время складывались не самым лучшим образом, говорит знакомый г-на Лужкова. Но главное - экс-мэр хочет, чтобы в модернизацию площадок ОНХК в Уфе и Дзержинске [имеется в виду бывший завод по производству иприта и люизита в Дзержинске,- Л.Ф.], а также в создание смежных производств было инвестировано не менее 5 млрд долл. <Как химик по образованию и человек с большим опытом практической работы (Лужков работал в Министерстве химической промышленности, возглавлял НПО <Нефтехим-автоматика>. - РБК daily) [на самом деле Лужков возглавлял секретнейшее НПО "Химавтоматика", занимавшееся химической войной и к прозаическим нефтяным делам отношения не имевшее, -Л.Ф.], он написал большую программу по превращению ОНХК в крупнейший нефтехимический холдинг Европы и требует полномочий для ее реализации>, - рассказал газете источник, знакомый с ситуацией. Инвестиции, по подсчетам Юрия Лужкова, должны окупиться уже в 2018 году. 5 млрд долл. - гигантская сумма. Для сравнения, шестилетняя программа <Нижнекамскнефтехима> составляет около 3 млрд долл., напоминает аналитик <Ренессанс Капитала> Михаил Сафин. Большая часть суммы идет на строительство производства этилена мощностью 1 млн т, а в результате выпуск всех основных видов продукции компании увеличится более чем вдвое. И все-таки аналитики сходятся во мнении, что идея Юрия Лужкова малоосуществима. <Распределить 5 млрд долл. ОНХК может двумя способами: либо построить гигантскую установку пиролиза (производство этилена и пропилена) [на самом деле установка по производству этилена и пропилена начала действовать в первые два года Великой Отечественной войны и на ее основе производился масштабный выпуск иприта В.С.Зайкова; в дальнейшем она неоднократно модернизировалась, Л.Ф.] и пару крупнотоннажных производств полиолефинов, либо небольшую установку пиролиза и целый спектр производств среднетоннажных специальных продуктов с высокой добавленной стоимостью>, - рассуждает отраслевой эксперт Андрей Костин. Если компания выберет второй вариант развития, возможно, ей и удастся со временем стать крупнейшим по выручке нефтехимическим холдингом страны, считает он, но маловероятно, что удастся добиться окупаемости проекта к 2018 году. Если бы даже строительство началось прямо сейчас, при самом удачном раскладе только к концу 2015 года его удалось бы закончить, а запустить - в 2016-м. <Понятно, что окупиться в нефтехимии за два-три года нереально. А ведь пока даже нет окончательного решения о финансировании>, - резюмирует эксперт. Кроме того, остается вопрос источников финансирования. Сама <Башнефть> вряд ли возьмет на свой баланс такие затраты. <Мы компания, которая бережет деньги акционеров, деньги страны и республики, и мы будем принимать инвестиционные решения только на основе очень глобальных решений>, - отзывается об ОНХК президент <Башнефти> Александр Корсик. У <Системы> своих средств в таком объеме тоже нет. В виде дивидендов от МТС компания получит по итогам 2011 года около 500 млн долл. (в последующие годы ожидается рост 5-10%), от <Башнефти> - около 570 млн долл. (по итогам 2012 года - около миллиарда), посчитали аналитики Raiffeisenbank. Поэтому компании придется привлекать заемные средства под этот проект. <В любом случае, в то, что проект окупится к 2018 году, верится мало, - говорит Константин Юминов из Raiffeisenbank. - Еще сложнее будет обойти по показателям других нефтехимиков: татарскую группу и <Сибур>. И тем более, например, BASF, если речь идет о Европе>. Сколько бы ни вложила сейчас ОНХК, конкуренты тоже не стоят на месте, предупреждает эксперт. Александра Голубева, Олеся Елькова, РБК daily, 23.05.2012 ВОЕННО-ХИМИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ ЛУЖКОВА (отрывок из книги 2011 года) 18.4. ИЗМЕРИТЕЛЬНЫЕ ПРИБОРЫ? Более 10 лет назад деятель секретной медицины С.В.Нагорный... важно сообщил применительно к предприятиям химоружия, что будто бы <за время исследований не было обнаружено присутствия ОВ в объектах окружающей среды как в границах территории предприятия и СЗЗ, так и на территории прилежащих населенных пунктов (в радиусе до 10-30 км)>. Если б он хотя бы понимал, о чем говорит! Он даже в 1995 году не понял, что в нашей стране никогда не было измерительных приборов с требуемой нашими же ГОСТами чувствительностью по тем ОВ, о которых идет речь. Разберем этот вопрос подробнее. В предыдущем разделе говорилось о нелегком пути к созданию набора научно обоснованных и легитимных гигиенических стандартов. Однако важно иметь в виду, что сами нормативы - и уже утвержденные, и не очень легитимные - будут иметь ценность лишь в случае, если страна будет располагать такими измерительными приборами и устройствами, которые будут соответствовать по чувствительности действующим гигиеническим стандартам. Исходные посылки таковы. В соответствии с ГОСТ 17.2.4.02-81 <Общие требования к методам определения загрязняющих веществ>, чувствительность аналитического метода определения наличия загрязняющих веществ в атмосфере городов и населенных пунктов должно быть не ниже 0,8 ПДК. В соответствии с ГОСТ 12.1.005 <Общие санитарно-гигиенические требования к воздуху рабочей зоны>, методики и средства должны обеспечивать избирательное измерение концентрации вредных веществ в рабочей зоне в присутствии сопутствующих компонентов на уровне не выше 0,5 ПДК (с учетом уменьшения времени работы в зараженной зоне в два раза с 8 до 4 часов, можно установить уровень 1 ПДКр.з.). Суммарная погрешность измерений не должна превышать 25%. Обычно ПДКр.з. подразделяют на две - ПДКр.з. максимально разовую, определенную в течение 20-30 минут, и ПДКр.з. среднесменную, определенную за время рабочей смены... Итак, для решения задач аварийного мониторинга приборы должны быть способными к измерению ОВ в воздухе населенных пунктов на уровне 0,8 ПДК (ОБУВ), установленных для атмосферы населенных мест, а в рабочей зоне объектов химоружия - на уровне 0,5 ПДК, установленных для рабочей зоны. К сожалению, требования эти не так легки, как поначалу активно писали армейские химики и расписывали их подручные от журналистики. Для этого достаточно проанализировать табл.17... Так вот, оказывается, что в сравнении с табл.16 данные табл.17 указывают, что по состоянию на 1995 год приборов нужной чувствительности в стране не существовало. И сложилось это положение очень давно. Для подтверждения приведем одну драматическую историю из жизни подполья ВХК. В 1980-1981 годах группа тоже очень скромных товарищей (генерал А.Д.Кунцевич, генерал В.Т.Заборня, а также команда производственников, наладивших серийный выпуск анализатора ГСА-12 взамен прежнего прибора ГСП-11...) захотели получить Государственную премию СССР за разработку системы обнаружения ФОВ вероятного противника. В своей аннотации авторы указали, что их комплекс средств <повысит защищенность личного состава Вооруженных Сил и гражданского населения страны при применении вероятным противником химического оружия>. Как видно из нижеследующей цитаты, искомой премии та команда не получила, потому что не сделала того, что подрядилась - не создала надежных средств обнаружения ФОВ (см. табл.17). ИЗ ОПЫТА НЕПОЛУЧЕНИЯ ПРЕСТИЖНЫХ ПРЕМИЙ: <Рассмотрев представленные на соискание Государственной премии СССР материалы по работе <Научная разработка, создание и освоение промышленного производства комплекса средств обнаружения фосфорорганических веществ вероятного противника> (ГО-55сс), НПО <Химавтоматика> считает, что... в представляемой работе не полностью учтены предприятия, участвующие в создании биохимической реакции, комплекта индикаторных средств, автоматических сигнализаторов ФОВ и в освоении их серийного производства, а именно ИРЕА, Тульского ОКБА НПО <Химавтоматика>, Киевприбор, ЧЗХР... Следует отметить, что по технической сущности решаемой задачи представленная работа не является комплексом средств обнаружения ФОВ, а является автоматическим газосигнализатором ФОВ. На основании изложенного <Химавтоматика>... считает, что в представленном виде работа не заслуживает присуждения ей Государственной премии. Гендиректор НПО <Химавтоматика> Ю.М.Лужков, 4.5.1981 г.> Не будет лишним сказать, что сам автор отрицательной рецензии и знаток в области обнаружения ОВ (а в наши дни - и знаток жизни пчел) был поощрен за заслуги по этой линии. Речь идет об ордене Трудового Красного Знамени, полученном им в августе 1976 года. Хотя и это знание не спасает его и вверенный его попечению столичный город от политиканства - ОВ, закопанные в Москве в Кузьминках, он <не замечает> уже много лет. Причем безо всяких приборов. Итак, в середине 1990-х годов, когда настала пора защищать население страны не от ОВ вероятного противника, а от своих собственных ОВ, ни один армейский прибор не был пригоден даже для контроля обстановки в рабочих помещениях объектов по хранению и уничтожению химоружия. Прискорбно констатировать, но публиковавшиеся в прессе гигиенические стандарты (ПДК и др.) для воздуха рабочих помещений оказались более жесткими, чем позволяла измерять чувствительность имевшейся тогда армейской и иной аппаратуры. Тем не менее представители армии не очень стесняли себя в выдаче на-гора прямо противоположных заявлений... Между тем вряд ли их приборы могли устроить страну. Реальность такова. В 1993 году, когда была подписана Конвенция о запрещении химоружия и когда генералом В.И.Холстовым была опубликована таблица армейских приборов (табл.17), армия заказала множество работ по созданию новых приборов, необходимых для осуществления <мониторинга окружающей среды при уничтожении химического оружия>. Полезно перечислить названия работ, в рамках которых появились эти <приборы> (в документах проходят не характеристики устройств, а лишь темы и суммы бюджетных затрат, поскольку качество обещанного никому во власти не интересно - важны лишь суммы) - <Навал-У> (исполнитель Тульское ОКБА, которое еще в советские годы так и не смогло создать путных измерительных устройств), <Высотомер-2У> (<Астрофизика>, Москва), <Изыскание-2У> (<Химаналит>, С.-Петербург), <Мечтатель-1У> <Химаналит>), <Спектр-3У> (<Химаналит>), <Спектр-1У> (<Химаналит>), <Инициатива> (<Микротех>, Москва), <Икар> (<Микротех>), <Каскад> (МИФИ, Москва), <Каскад-5> (ГСНИИОХТ, Москва), <Каскад-Г> (<Неорганика>, г.Электросталь). Себе заказчики тех работ (армия, а точнее - НТК войск РХБЗ) оставили на кормление не создание самих приборов, а куда более безопасные темы - <обоснование задач>, <научно-техническое сопровождение работ>, <обоснование системы мониторинга> и т.д. Вряд ли стоит искать следы тех потраченных денег - их нет, как нет и каких-либо результатов приборостроительных работ в 1994 и в последующие годы. Так что об этих потребителях бюджетных денег (от санкт-петербургского учреждения под названием <Химаналит> до московских контор типа <Микротех> и <Астрофизика>) никаких данных у общества нет. И уже не будет. По состоянию на 1997 год - год ратификации Конвенции о запрещении химоружия253 - положение дел не изменилось. Представители ГСНИИОХТа опубликовали в 1997 году доложенную на международном уровне информацию об очередных <достижениях> на химико-аналитическом фронте. Они сообщили о наличии в России автоматического газосигнализатора, который способен определять ФОВ на уровне 1-10 ПДК, а также о стационарном газосигнализаторе для определения загазованности по ФОВ производственных помещений на уровне 1-1000 ПДК470. Как видим, до исполнения ГОСТ 12.1.005, требующего чувствительности метода на уровне 0,5 ПДК рабочей зоны, было еще очень далеко. Не говоря уж о более серьезных требованиях по чувствительности при исследовании зараженности ОВ атмосферы населенных пунктов. Ну а осенью 1997 года вопрос о приборном обеспечении химического разоружения встал еще острее, поскольку ожидалась ратификация Конвенции о запрещении химоружия, после чего с неизбежностью должны были начаться практические работы. В ответ на высказанную Государственной Думой России обеспокоенность официальные лица реагировали в меру своей ответственности. Генерал С.В.Петров вообще ничего не сообщил о реальной чувствительности имевшихся у армии приборов, ограничившись теоретическими рассуждениями о технических возможностях аппаратуры (впрочем, таился он зря - начальник склада артхиморужия в Плановом-Щучьем уже известил общественность о необходимости замены стародавних приборов ВПХР-65 на новые с порогом обнаружения паров ОВ до 5.10-9 мг/л). Администрация Брянской области такой информацией <не располагала>. Администрация Курганской области пересказала то, что ей сообщил ГСНИИОХТ. А администрация Пензенской области указала, что <научные проработки, оценки, прогнозы по данной тематике относятся к полномочиям органов государственной власти Российской Федерации и администрацией Пензенской области не рассматриваются> (подписант - В.Н.Карабаев, а сам текст ответа подготовил и поднес на подпись в прошлом химический полковник времен событий в Чапаевске, а ныне активный деятель Зеленого креста В.М.Панкратов). К сожалению, ситуация осталась нетерпимой и в последующие годы. Положение дел могло стать чуть более оптимистичным на рубеже веков. Однако к 2000 году приборов нужной чувствительности не прибавилось7. Лишь химический генерал В.Н.Орлов пообещал скорое окончание разработок приборов для измерения ОВ в рабочих зонах объектов - автоматических газоанализаторов на люизит и на иприт на уровне ПДК (срок окончания - 2000 год). Тогда же этот генерал похвалился, что в 2002 году будто бы будет создан автоматический газоанализатор на ФОВ с чувствительностью на уровне ПДК для рабочих зон. И в октябре 2001 года во время плановой ликвидации партии псевдоаварийных химавиабомб с зарином в Мирном (Марадыковском) были даже будто бы использованы некие устройства. Среди них были упомянуты, например, газосигнализаторы с такими новыми названиями, как ГАИ-1 и СБМ-1. Упоминался также индикатор локальной зараженности ИЛЗ-85. Впрочем, данных о чувствительности тех устройств нет, так что трудно понять, стоим ли мы перед тенденцией или же перед очередным пропагандистским выбросом, тем более что пока речь шла лишь о рабочих зонах, а не о местах проживания людей. Впоследствии выяснилось, что ГАИ-1, изготовленный в <Спецприборе> (Тула), имеет порог чувствительности по ФОВ лишь 4.10-2 мг/м3 и потому и рядом не находится с нормами для рабочих зон объектов химоружия (табл.16). Впрочем это не помешало ГАИ-1 занять достойное место в государственном реестре средств измерения под № 26052-03. А вот у прибора СБМ-1 того же изготовителя чувствительность по ФОВ составляет уже 4.10-5 мг/м3 (так было сообщено для <своих>489) и потому он может пригодиться для оценки загрязненности атмосферы складов химоружия зарином и зоманом (табл.16). Однако все эти изменения касаются лишь рабочих мест людей, занятых хранением и уничтожением химоружия, и не имеют отношения к необходимости оценивать зараженность атмосферного воздуха населенных мест, где требования к чувствительности приборов много более жесткие (табл.16)... Впрочем, разработчики тогда что-то пообещали (генерал В.А.Ульянов даже официально написал, что <приборное обеспечение контроля качества атмосферного воздуха... должен представить заказчик>), и эксперты спокойно согласились с недостатками в обеспечении мониторинга реальными приборами и утвержденными нормами. Однако в конце 1999 года при окончательной экспертизе <материалов проекта> по Плановому (Щучьему) все повторилось. И в своем заключении эксперты поделились таким вот изящным наблюдением: <Организация мониторинга в близрасположенных населенных пунктах не позволит получить аппаратурное отслеживание атмосферного содержания компонент загрязнения в процессе уничтожения ФОВ>. И спокойно разошлись по домам. В начале XX положение не изменилось. Вот как это формулировалось в официальных и не доступных обществу изданиях Медбиоэкстрема 2001 года. В документе 2000 года МУ 1.1.019-00 <Организация и осуществление санитарно-эпидемиологического надзора на объектах по уничтожению фосфорорганических отравляющих веществ. Методические указания (временные)>728 дана таблица П.2.3, в которой однозначно указано, что чувствительные методики измерения зарина, зомана и V-газа в атмосферном воздухе населенных пунктов на уровне установленных стандартов безопасности отсутствуют. А в документе МУ 1.1.020-00.>Организация и осуществление санитарно-эпидемиологического надзора за условиями труда и охраной окружающей среды на объектах по уничтожению отравляющих веществ кожно-нарывного действия. Методические указания (временные)>, который утвердил 31 декабря 1999 года заместитель главного государственного санитарного врача РФ по специальным вопросам О.И.Шамов, тоже не имеется ничего ободряющего. Для определения иприта в атмосферном воздухе населенных пунктов была предложена созданная в Волгоградском НИИГТП очень неторопливая газохроматографическая методика, предназначенная для... рабочей зоны. Ну а для определения люизита в атмосфере населенных пунктов предложена газохроматографическая методика ГСНИИОХТа 1982 года, которая, как и предыдущая, даже близко не лежала с требованиями по чувствительности. Тем более что в этом документе, который совершенно напрасно торопился под Новый года утвердить О.И.Шамов, норма для люизита в атмосфере населенных пунктов была дана с принципиальной ошибкой: Шамов сообщил несусветную цифру 4.10-4 вместо 4.10-6 (в дальнейшем именно эта величина была утверждена Г.Г.Онищенко). Итак, тупик? Да, тупик, но не для хитрецов из ВХК. Чтобы это было более очевидным, процитируем В.В.Демидюка - заместителя директора ГСНИИОХТа. По состоянию на конец 2002 года виды на экологический мониторинг были, с его точки зрения, таковы: ежедневный отбор проб воздуха на наличие в нем ОВ производится на постах в ЗЗМ с последующей отправкой этих самых проб в... стационарные лаборатории. Как если бы авария, когда не дай Бог она случится, станет терпеливо ожидать, как по заданию В.В.Демидюка неизвестный герой лабораторного фронта за тридевять земель от ЗЗМ и аварии сыщет превышение гигиенического норматива по тому или иному ОВ. Если сыщет. Однако, таких вялотекущих аварий не бывает - там на все про все уходит 3-4 часа. К 2002 году проблема стала совсем уж нетерпимой - страна приступила к реальному уничтожению запасов ОВ кожно-нарывного действия, а приборов для измерения ОВ в атмосферном воздухе населенных пунктов по-прежнему не было - ни для измерения кожно-нарывных ОВ, ни для измерения ФОВ. Нетерпимость была столь очевидной, что это заметили, наконец, полковник А.Ф.Труфанов, спецврачи из подполья ВХК и даже Зеленый крест594,636. В частности, спецврачи констатировали, <что войсковые приборы предназначены для военного времени и их чувствительность низка и не позволяет обеспечить санитарно-гигиенический контроль за производством и территорией>. Ну а уж эволюцию химического полковника можно не комментировать.